Благодаря активной позиции защиты дело о незаконном приобретении и хранении наркотических средств в крупном размере закончилось назначением наказания не связанного с реальным лишением свободы.
Дело комментирует адвокат Олег Борисов (г. Ульяновск) :
Гражданин обвинялся в незаконном приобретении и хранении наркотиков без цели сбыта в крупном размере. Обвиняемый полностью признавал свою вину, его позиция по делу сводилась к желанию получить наказание не связанное с лишением свободы реально.
Я вступил в это дело, когда оно уже было передано в суд для рассмотрения по существу. Проанализировав материалы дела, оценив судебную практику и пообщавшись с подзащитным, я пришел к выводу, что в показаниях единственных свидетелей (двух сотрудников ППС) и самого подсудимого имеются признаки того, что мойподзащитный добровольно выдал наркотики представителям власти, имея реальную возможность их дальнейшего хранения. Из всех показаний следовало, что гражданин был остановлен сотрудниками ППС в связи с тем, что распивал пиво в общественном месте, паспорт у него был при себе и имелась возможность составления протокола об административном правонарушении на месте. Так же сотрудники ППС досмотрели его, но не нашли ничего подозрительного и запрещенного. Из показаний указанных лиц выходило, что только после этого сотрудники ППС предложили гражданину добровольно выдать запрещенные предметы, если такие при нем имеются, в ответ на что он достал из нагрудного кармана маленький пакет с наркотическим веществом. Добровольная выдача наркотиков является обстоятельством исключающим ответственность за их приобретение и хранение. Исходя из этого, в суде была избрана тактика придерживатьсяданной позиции, постараться закрепить данные обстоятельства в показаниях сотрудников ППС в судебном заседании.
В то же время, мы прекрасно понимали, что обвинение может легко манипулировать показаниями сотрудников ППС – они с большой степенью вероятности дадут любые показания, которые попросит прокурор. Поэтому вплоть до прений сторон мы не озвучивали вслух свою позицию, а лишь придерживались ее в показаниях самого подсудимого и при допросе свидетелей, кроме того, старались довести процесс до прений сторон одним днем. Один из сотрудников ППС явился в судебное заседание для допроса в качестве свидетеля и дал показания, аналогичные его более ранним показаниям на следствии. На вопросы защитника он отвечал, что действительно задержание подсудимого не было связано с подозрением в хранении наркотиков, если бы подсудимый сам бы не выдал наркотики, то такой маленький сверток они бы вряд ли нашли, тем более что этого уже не удалось сделать при личном досмотре. Второй свидетель – сотрудник ППС – в судебное заседание не явился в связи с нахождением в командировке за пределами региона. Поскольку мы старались максимально форсировать события, пока обвинение не догадалось к чему мы ведем, защитник сам попросил огласить показания неявившегося свидетеля (к радости прокурора, который поддержал оглашение и к удивлению судьи, так как такие действия не свойственны для защиты). В итоге суд отказал в оглашении показаний, а прокурор, тем временем, отказался от допроса неявившегося свидетеля обвинения. Настал ключевой момент судебного заседания: судья спросил, готовы ли стороны завершить судебное следствие (все ли доказательства представлены и проверены), на что и обвинение и защита ответили согласием. На следующий вопрос суда, о том готовы ли стороны перейти к прениям сторон, защита единогласно ответила, что готова, а прокурор просил предоставить один час на подготовку. Дело близилось к обеду и в расписании судьи не было других дел, было бы логично перейти к прениям после обеденного перерыва, но… судья отложила заседание сразу на несколько дней.
То, что происходило дальше, уже вряд ли вписывается в понятие законности. В следующий процесс пришел уже другой прокурор (более опытный - зам. прокурора района), который просил суд повторно допросить свидетеля – сотрудника ППС и организовать допрос посредством видеоконференцсвязи второго сотрудника ППС, от показаний которого обвинение ранее отказалось. Стоит ли говорить, что показания сотрудников полиции на этот раз в корне отличались от их же показаний на следствии и в первом судебном заседании. Один из сотрудников полиции, на вопрос защитника о том, почему ранее он давал совершенно другие показания, ответил, что ложные показания давал по просьбе следователя (!). Учитывая, что суд отклонял все возражения защиты, а судебное заседание стало более походить на театральную постановку, стало предсказуемо, что суд «поверит» именно последним показаниям сотрудников полиции и вынесет обвинительный приговор.
Тогда мы решили параллельно нашей позиции реализовать «план Б» : доказать максимальное количество смягчающих обстоятельств, что в целом мы итак делали по ходу процесса.
Мой подзащитный сфотографировал несколько надписей на заборах, стенах города с «рекламой» наркотиков, передал данные фотографии с соответствующим заявлением в правоохранительные органы, тем самым способствуя раскрытию других преступлений наркотической направленности. Так же он добровольно записался на курс лечения от наркотической зависимости. Данные обстоятельства, наряду с признанием вины (что особо не противоречило позиции о «добровольной выдаче») в дальнейшем сыграло существенную роль.
На тот момент судебная практика по данному преступлению была такова, что даже ранее несудимым лицам в 50% случаях назначали реальное лишение свободы. Мой же подзащитный обвинялся в совершении преступления в период наказания за другое преступление, да и вид наркотика нельзя было назвать «легким», что не предполагало изначально какого-либо снисхождения от суда.
Прокурор запросил моему подзащитному 5 лет лишения свободы с отбыванием в колонии общего режима.
В результате суд назначил подсудимому условное наказание, чем он остался, в целом, доволен. Считаю, что такое стало возможным благодаря сильной позиции защиты, ввиду явных противоречий в показаниях ключевых свидетелей обвинительный приговор выглядел достаточно «грязным», а доказанные смягчающие обстоятельства подкрепили возможность не назначать наказание в виде реального лишения свободы.
И защитой и обвинением приговор был обжалован. Обвинение просило реального лишения свободы, а защита настаивала на изначальной позиции, параллельно показав суду второй инстанции, что не были учтены все смягчающие обстоятельства, а поотношению к первому приговору моего подзащитного подлежит применению акт амнистии, в связи с чем, он должен считаться ранее не судимым.
В итоге в апелляции приговор был смягчен.
ЗАДАЙТЕ СВОЙ ВОПРОС
и получите ответ в ближайшее время